Ник Кэйв, уставшая я, свежесваренный кофе и релаксация при свечах = подьем настроения...

---

16.08.2012 в 23:37

Пишет  Klodius:

Dunkelschön - Irfind (2007)


Год: 2007
Жанр: Celtic Medieval Folk
Страна: Германия
Аудиокодек: MP3
Битрейт аудио: 192-252 kbps


Яркий представитель своего стиля - группа Dunkelschön. Теплая музыка, красивые мелодии и хороший вокал.

Треклист:
1. Madikeijla
2. Iswind
3. Harfenritt
4. Der Mond
5. Iddah 'n' duir
6. Dornenweich
7. Sator Arepo
8. Nebel in den Weiden
9. Uti Rosen
10. Ade mein Lieb

КАЧАТЬ:
MirrorCreator
Mediafire

---

17.08.2012 в 10:48

Пишет  Diary best:

Пишет  Merelena:

Эссе: "Страсти по бороде"
В свете развернувшегося диспута о бороде, меня тоже понесло
Текст мой только отчасти, а подбор картинок за мной

С древнейших времён отличительным знаком социального положения, зрелости, мудрости и достоинства мужчины являлась борода. Истоки таких представлений коренятся в глубокой древности, когда к человеческим волосам, в том числе и на лице мужчины, было особое отношение. Волосы считались средоточием жизненной силы человека, некой магической связью с другим миром.
Вспомним хотя бы Змея Волоса, пушкинского Черномора из «Руслана и Людмилы» или сказочного Хоттабыча, чья сила находилась в бороде.

Ещё древние египтяне считали бороду непременной принадлежностью убранства фараона. Накладная искусственная борода изготавливалась из натуральных человеческих волос, овечьей шерсти, конской гривы или растительных волокон папируса; заплетённая в косичку, она являла собой символ достоинства и благородства правителя. Даже египетская царица Хатшепсут в парадных портретах приказывала изображать себя с характерной бородкой.


Погребальная маска египетской царицы Хатшепсут

В отличие от египтян, шумеры отращивали собственные волосы. Они старательно ухаживали за бородой, тщательно расчёсывали, красили и завивали её. Представители знати укладывали бороду таким способом: делили на продольные пряди, превращая их в чередующиеся завитые локоны и косички с вплетёнными в них золотыми нитями. Усы также искусно завивали, а порой и чернили.
Считалось также, что борода обладает и магической силой — так, в шумерском эпосе о Гильгамеше она охраняла хозяина от злых духов.
Борода являлась не только показателем состоятельности человека, но и признаком нравственности и благочестия. Поэтому слугам и рабам надлежало тщательно брить лица.

Ассирийцы и персы переняли у шумеров обычай отпускания бороды. Говорят, что они даже использовали её в сражении. Тактика ближнего боя предписывала схватить противника за бороду и расправиться с ним. Когда о подобной хитрости узнал Александр Македонский, он повелел своим воинам сбрить бороды. А ведь в далёкой древности греческие мужчины носили исключительно длинные бороды и усы.
Лишь в Спарте этот атрибут мужества сохранился дольше всего. В эпоху эллинизма вместе с бритвой стали применяться смеси, выводящие волосы на лице, а если в толпе и появлялся человек с бородой, то это воспринималось как знак траура и печали. Нередко борода выступала и источником конфликтов — дёрнуть за бороду считалось ужасным оскорблением, наказание за которое было весьма суровым.

Со II в. до н.э. и вплоть до императора Адриана у римлян вошло в обычай наголо сбривать бороды, отсюда возникло презрительное отношение к бородатым рабам. Часто для бритья и в Греции, и в Риме использовали слуг, а состоятельные граждане могли позволить себе посещение терм, где за умеренную плату лишались признака «низшего сословия». Но на закате Западной Римской империи короткая курчавая борода, наоборот, стала восприниматься как символ благородства и патрицианского происхождения.

Бюст императора Адриана

Отношение к бороде в христианских странах, в том числе и на Руси, сложилось под влиянием текстов Священного Писания.
В одной из глав Библии читаем: «И взял Аннон слуг Давидовых, и обрил каждому из них половину бороды <…> и отпустил их. Когда об этом донесли Давиду, то он послал к ним навстречу, так как они были очень обесчещены…».
Борода здесь уже служит не для устрашения, как в Европе, или для военной хитрости, как у ассирийцев, а выступает как символ достоинства, учительства и мудрости.

Представить себе лицо русского мужика без бороды просто невозможно. Здесь удивительным образом сочетались языческие воззрения и христианские традиции. В Киевской Руси до татарского нашествия носили длинные волосы, усы и бороды. Под влиянием татар начали было бороды брить и оставлять усы, но вовремя спохватившись, вернулись к христианским истокам.

Крестьяне. Фотография конца 19 - начала 20 века.

В «Русской правде» Ярослава Мудрого штраф за отсечённый палец составлял 3 гривны, «а если кто вырвет у кого клок бороды, и останется знак от этого, к тому же будут свидетели, то платить 12 гривен штрафа» (т.е. цена 6 коней или 15 коров). Такая высокая плата должна была компенсировать пострадавшему прежде всего, моральный ущерб, ведь посягательство на бороду в то время являлось публичным оскорблением. В народе борода воспринималась как символ чести, достоинства, поэтому об опозоренном человеке говорили: «Собственную бороду оплевал». Всматриваясь в образы русских князей, дошедшие до нас благодаря летописным миниатюрам, мы не увидим среди них бритого лица. На Руси, а затем и в России до Петра I ношение бороды являлось религиозно-нравственным обычаем, который был обязателен для всех сословий.

Ярослав Мудрый

С XV в. в Западной Европе бороды стали коротко стричь и брить, отращивая усы. Отсутствие растительности на мужском лице в то время являлось главным отличием православных от католиков. Экстравагантные поступки, связанные с бритьём бороды, не были чужды русским правителям. Так, великий князь Василий III сбрил бороду, женившись вторично на юной красавице Елене Глинской, видимо, желая казаться моложе. Герберштейн, побывавший на приёме у Василия, оставил такую запись: «Среди прочего он спрашивал меня, брил ли я бороду, что выразилось одним словом “брил”. Когда я сознался в этом, он сказал: “И это по-нашему”, т.е. как бы говоря: “И мы брили”». Неизвестно, как отразился столь смелый поступок на семейной жизни князя, но духовенство выступило с резким осуждением и князя, и бояр, последовавших его примеру, видя в этом отступление от православия.

Великий князь Василий III

Чем длиннее была борода, тем осанистее и степеннее казался человек. Мужчина, у которого по каким-либо причинам борода не росла, вызывал недоверие, и его считали способным на дурные поступки. Богатый человек бороду берёг, холил её, расчёсывая гребнем из слоновой или моржовой кости.

В 1551 г., во времена правления Ивана IV Грозного, на Стоглавом соборе подняли вопрос о брадобритии.
«Такоже священная правила православным крестьянам всем возбраняют ни брити брад и усов, ни постригати <...> Правило святых апостол сице глаголет: “А ще кто браду бреет и преставится тако, не достоит над ним служити, ни сорокоустия по нем пети, ни просвиры, ни свещи по нем в церковь принести, с неверным да причтется, от еретик бо се навыкоша”».

Но, несмотря на страшные кары, грозившие отступникам, бороды брили и Борис Годунов (ну, не знаю... Борис, вроде на парадном портрете как положено с бородой), и Лжедмитрий I. Отсутствие бороды у последнего рассматривалось как измена православной вере и доказательство самозванства.

Лжедмитрий I. Портрет неизвестного польского художника XVII века.

При царе Алексее Михайловиче в 1675 г. издаётся специальный указ, запрещающий пострижение волос, длинная борода воспринимается в это время как знак особого почёта.
В Европе, в это же время, мужчины носили короткие волосы и брили бороды, оставляя усы. Во второй половине XVII в. в моду вошла небольшая бородка.

П. Рубенс. Портрет Джорджа Виллерса, герцога Бекингемского (1625 год)

Портрет Леопольдо Козимо II Медичи (1590-1621), великого герцога Тосканского

Новую моду ввёл во Франции Людовик XIV, который стал брить лицо, оставляя лишь пушок над верхней губой — муш. К нему добавлялись две ниточки усов — шевалье, завитые над верхней губой.

Портрет Людовика XIV

С XVIII в. для европейских мужчин становится характерным чистое бритьё лица; ношение бороды определялось личным вкусом владельца или желанием следовать моде, между тем в России брадобритие являлось вопросом государственного значения.

Во времена царя Фёдора Алексеевича среди русских бояр усиливается склонность к бритью, в ответ на это патриарх отлучает его приверженцев от Церкви: «Брадобритие есть не только безобразие и бесчестие, но грех смертный». И как же скоро пришлось пересмотреть церкви свой взгляд на этот животрепещущий вопрос! Замена традиций, обычаев царём Петром I всколыхнула всю страну. Петровская Россия не могла быть бородатой; царь позаботился о европейском внешнем виде своих подданных — с бритым мужским подбородком.

Вернувшись из Великого посольства в 1698 г., уже на другой день, на приёме в Преображенском дворце Петр собственной рукой резал бороды своим вельможам. Под горячую руку попался и первый генералиссимус Шеин, и кесарь Ромодановский, и другие бородатые особы. На следующем балу ножницами орудовал уже шут царя.
Новый внешний вид обескураживал дворян: исчезали степенность, спокойствие, достоинство, с которым они раньше оглаживали свои бороды, на смену им пришла другая система жестов, появилось новое выражение лица, не скрытого бородой.

Налог на бороду введен 1 сентября 1689 г. царем Петром, а с 10 января 1705 года указом «О бритии бород и усов всякого чина людям, кромя попов и дьяконов, о взятии пошлины с тех, которые его исполнить не захотят, и о выдаче заплатившим пошлину знаков» устанавливалось четыре разряда пошлины:
с царедворцев, городовых дворян, чиновников по 600 рублей в год
с гостей 1-й статьи по 100 рублей в год
с купцов средней и мелкой статьи, а также с посадских людей по 60 рублей в год
со слуг, ямщиков и извозчиков, с церковных причетников и всяких чинов московских жителей — по 30 рублей ежегодно.
Приведём отрывок из этого указа:
…На Москве и во всех городах, царедворцам и дворовым и городовым с приказными всех чинов служилым людям, и гостям гостиной сотни и чёрных слобод посадским людям всем сказать, чтоб впредь с сего Его Величества Государя указа, бороды и усы брити. А буде кто бороды и усов брити не похотят, а похотят ходить с бородами и усами и с тех имать, с царедворцев и с дворовых и с городовых и всяких чинов служилых и приказных людей по 60 рублей с человека; с гостей и гостиной сотни первыя статьи по 100 рублей с человека; средней и меньшей статьи, которые платят десятые деньги меньше 100 рублей, с торговых и посадских людей по 60 рублей, третья статья, с посадских же и с боярских людей и с ямщиков и с извозчиков и с церковных причётчиков, кроме попов и дьяконов, и всяких чинов с московских жителей по 30 рублей с человека в год. И давать им приказа Земских дел знаки, а те знаки носить при себе.

Надо заметить, что ношение бороды обходилось владельцу довольно дорого, сумма в 30 рублей, установленная в том числе и для москвичей, в те времена составляла годовое жалование одного пешего воина. Пословица «без рубля бороды не отрастишь» стала особенно популярна в народе.
Заплатившим пошлину выдавались медные жетоны — «бородовые знаки»: круглые, с выбитой надписью «Деньги взяты», с изображением носа, губ, бороды и усов с одной стороны и годом выдачи с другой.

Бородовой знак 18 века

Бородачи должны были постоянно носить их при себе и подтверждать своё право на бороду каждый год.
Согласно указу, царь пощадил лишь бородатых представителей духовного сословия, сохранивших право на ношение бороды бесплатно. Крестьяне пошлиной не облагались, но каждый раз при въезде в город взималось по 1 копейке «с бороды». С 1715 года действовала единая пошлина — 50 рублей с человека в год.

Лично сам Пётр даровал привилегию беспошлинного ношения бороды только трём людям в российском государстве — московскому губернатору Тихону Стрешневу в силу хорошего отношения со стороны царя, боярину Черкасскому из уважения к его преклонным годам и патриарху Адриану в силу сана, правда, только до момента его смерти.
Самое яростное сопротивление брадобритию проявилось в среде старообрядцев. Свою бороду, «отечество», они ценили выше головы. «Режь наши головы, не тронь наши бороды» — был их ответ.

В 1722 г., по новому указу, все оставшиеся бородачи были приравнены по своему положению, для них устанавливался единый налог в 50 рублей. В общем же насильственное бритьё бород в народе было воспринято как покушение на многовековые традиции, но, тем не менее, количество бородачей со временем сокращалось, то ли из-за высокой платы, то ли из-за новой моды.
Борода для самого Петра была символом отсталости, а вот усы, которые он тоже призывал брить, царь с удовольствием носил сам.


"Бородовой налог" отнюдь не чисто русское изобретение.
Так небезызвестный английский король Генрих VIII ввёл налог на бороду в 1535. Этот налог зависел от социального статуса носителя бороды.
Дочь короля Елизавета I тоже вводила аналогичный налог, которым облагалась любая борода, растущая больше двух недель.

Основателем моды на ношение бороды среди духовенства Франции стал король Франциск I (1515—1547). Правительство обложило священнослужителей налогом: духовенство победнее предпочитало бриться. Возникли споры сторонников и противников права на бесплатное ношения бороды и вообще на её ношение, что повлекло вмешательство высших католических иерархов с попытками запретить бороду. Запрет на ношение бороды и длинных волос истекал из предписания лат. Clericus nec comam nutriat nec barbam, и осуждение бороды звучало ещё в 1119 году на Тулузском соборе, однако правило можно было трактовать в пользу короткой бороды. Полный запрет на бороду попытался ввести в 1576 году кардинал Карло Борромео, издавший пасторское послание «De barba radenda».

Дочь Петра — Елизавета подтвердила указы о брадобритии, что вызвало в обществе неоднозначную оценку.
Так, в 1757 г. М.В.Ломоносов даже написал «Гимн бороде» , который вызвал серьезное недовольство в среде духовенства, потребовавшего от императрицы наказать автора.
В общем же во времена Елизаветы Петровны в области моды существовал диктат Парижа. Императрица, отдавая предпочтение всему французскому, продолжала собирать налоги за ношение бороды.

Лишь Екатерина II, взойдя на престол в 1762 г., отменила пошлину, но с оговоркой: государственные чиновники, военные и придворные должны были оставлять лицо «босым».
В веке XIX к теме бороды русские императоры обращались ещё неоднократно.
По-прежнему дворянству, чиновникам и студентам надлежало брить бороду. Лишь офицерам некоторых родов войск разрешалось отпускать усы. Во время Заграничного похода русской армии 1813—1814 гг. этим украшением обзавелись многие военные, хотя с 1812 г. правом их ношения обладали только гусары и уланы. Усы в то время считались неуставным элементом, но власть смотрела на это сквозь пальцы, лишь солдаты, даже вышедшие в отставку, обязаны были брить бороду.
В XIX в. в России стали популярны бакенбарды (веяние европейской моды). Уж как их ни называли у нас: и бокоуши, и бурды, и щекобарды.

Джордж Доу. Портрет Петра Ивановича Багратиона (1765-1812)

Н.В.Гоголь с некоторым лукавством так описывал бакенбарды петербургских чиновников: «…бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и изумительным искусством под галстук, бакенбарды бархатные, атласные, чёрные, как соболь или уголь, но, увы, принадлежавшие только одной иностранной коллегии. Служащим в других департаментах провидение отказало в чёрных бакенбардах, они должны, к величайшей неприятности своей, носить рыжие».

В царствование Николая I государство вновь вернулось к вопросам бороды и усов.

Портрет императора Николая I (1796-1855)

С увлечением творчеством Байрона в великосветских салонах стали появляться молодые люди с некоторой небрежностью в одежде, «неухоженная бородка, выросшая как бы сама собой, по забывчивости скорбящего мученика» украшала их лицо.
В это время борода воспринимается как вызов обществу, несогласие со стремлением власти всех стричь под одну гребенку. Введение правил придворного поведения, новых мундиров, и даже растительность на лице мужчины, всё регламентировалось соответствующими распоряжениями, определялось по министерствам и ведомствам.

При Николае I ношение усов составляло привилегию одних военных, а лицам других сословий, безусловно, воспрещалось; ношение же бороды разрешалось только крестьянам и лицам свободных состояний, достигшим более или менее почтенного возраста, а у молодых признавалось за признак вольнодумства. На таких старшие всегда поглядывали косо. Чиновники всех гражданских ведомств обязаны были гладко выбривать всё лицо; только те из них, кто уже успел несколько повыситься на иерархической лестнице, могли позволить себе ношение коротких бакенбард около ушей (favoris), и то лишь при благосклонной снисходительности начальства. (Н.П.Вишняков)

Замечу, что и сам Николай I, и его сын Александр II, носили бакенбарды и усы.

Лавров Н. А. Портрет императора Александра II. 1868 год

Для представителей податных сословий борода и усы являлись делом вкуса. Так, купца и крестьянина на улице всегда можно было узнать по окладистой бороде.
В заметках «Петербург и Москва» В.Г.Белинский отмечал: «Ядро московского народонаселения составляет купечество. Девять десятых этого многочисленного сословия носят православную, от предков завещанную бороду <…>; а одна десятая позволяет себе бороду брить…»

В 1880—1890-х гг. мода на бороды и усы возвращается, большинство мужчин, в том числе и государственные чиновники, наряду с бакенбардами носят и бороду, отношение к которой стало более лояльным. У представителей дворянского сословия длинная борода связывалась с отшельнической жизнью, именно так И.Н.Крамской изобразил писателя Льва Толстого, жившего и работавшего в то время в Ясной Поляне.

Портрет Л.Н. Толстого. Художник И.Н. Крамской, 1873 г.

Вопрос бороды с XVIII в. постоянно являлся предметом государственных указов, завершил этот список император Николай II, личным примером, как и его отец — Александр III, доказавший, что борода и усы — это дань русским традициям и обычаям.
Последним указом, поставившим точку в истории бороды в России, стало распоряжение от 1901 г., разрешившее ношение бород юнкерам.

Подборка | Не Бест? Пришли лучше!

---

Жажду, чтобы администрация дайри дала возможность добавлять фото и рисунки размером больше 1000 пикселей. А то и хочется выложить свое творчество, но каждый раз как подумаю, что это надо или уменьшать фотографии, или учиться выкладывать их через сторонние ресурсы - такая лень берет... В результате дневник пустует. Вот и захожу сюда только чтобы избранное почитать..

---

08.04.2012 в 15:42

Пишет  Люциферна:

---

06.04.2012 в 11:04

Пишет  Вавася:

Глядя на список станций ЖД стал понимать, что русский мат - это слабо. Ничто не может передать состояние и настроение или оскорбление или обстоятельства как название станции... Вы только послушайте:
Адо-Тымово
Палево
Троебратка
Ландыши
Форель
Букачача
Бурея
Бырка
Ага
Заиграево
Джида
Шуба
и даже Котик!
Беженцево
Шпагино
Гогино
Бреды
Каква
Косолманка
особо радует Няр
Половинка-Чу
Ымамбаба
Дундулюк
Табакбулак
Тауарасы - это видать любители Тау)
Бараккуль - это почти как Бараддур, только Бараккуль...
Каерак - что-что простите?)
Жана-Аул
Чиили
Мукур
Студенец
Тащиловка
и даже Бзыбь!
Новый Афон - Фанаты Стива Джобса - вам туда)

И это я только бегло просмотрел 1/6 списка...

---

Утомлённая сиськами

— Доктор, меня задолбали сиськи.

— Садитесь, девушка, устраивайтесь поудобнее, рассказывайте.

— Я девушка-геймер. И ещё немного анимешница. Иногда я смотрю в сети фэнтези-арт. И я больше не могу, доктор. Эти люди прививают отвращение к женской фигуре, высмеивают её, они масштабно издеваются над всем женским!

— Спокойнее, не надо так переживать.

— Да как же не переживать?! Они лепят коровье вымя на осиную талию и думают, что это красиво! Они вырезают несчастным печень, селезенку, нижние рёбра, рисуют в районе груди воздушные шарики, пририсовывают бронелифчик и удовлетворённо вздыхают: дело сделано!

— Ну, мужчинам нравятся пышные формы, девушка…

— Какие, к чертям, пышные формы?! Если бы этот анатомический кошмар подошёл к ним на улице, они бы убежали за тридевять земель. Они не способны оценить общий образ, общую форму. Понятие гармонии заслонено для них масштабными сиськами диаметром в километр и весом в тонну! «Анатомия для художников» пылится в сторонке, брошенная, никому не нужная. Зачем тратить время на бесконечные наброски скучных греческих Афродит, зачем потеть с карандашом, выверяя пропорции? Зачем рисовать голову Давида снова и снова, пытаясь понять то чудо, которое осталось нам от классики? Ведь есть они — Великие Сиськи! Метод BioWare, Dragon Age II: вы делаете героине пятый размер, и толпы 14-летних хомячков, исходя слюнями, пялятся в монитор, прощая уродский торс, короткие руки-ноги и идиотскую мимику. Метод Вальехо: вы нарисовали дракона, но дракон получился неважно? Добавьте голую бабу, и всем будет плевать на вашего дракона. Бабе, кстати, тоже необязательно быть симпатичной, достаточно быть голой.

— Ох, ну вам, девушка, тоже наверняка нравятся красивые обнажённые мужчины.

— Вы имеете в виду, доктор, фигуру типа «столбик мяса»? Извините, вызывает только гастрономические ассоциации. Вообще, в играх можно встретить хорошую мужскую фигуру — полагаю, это вызвано тем, что художники-мужчины лучше понимают мужскую анатомию, чем женскую, да и сиськи перестают застилать им глаза. Но когда они разрабатывают модель главного героя, к ним приходит чёртик и говорит: «Слышь, сиськи должны быть нашими!» И их снова сносит с катушек, но уже в другую сторону: «Такой, каким я хотел бы быть, чтобы все сиськи были моими». И мы видим перекачанного дебила с уродливо, нереалистично раздутыми мускулами. Да чтоб вас заперли на неделю в Пушкинском музее! Да начните уже набирать художников-женщин или хотя бы геев! И гоните в шею всех без высшего художественного образования.

— Ну неужели всё так плохо, девушка? Должны же быть красивые персонажи в играх! Есть ли альтернатива?

— Есть, но мало: по большей части артхаус. Либо Япония. У них очень сурово: хентай отдельно, крупномасштабные проекты отдельно. Европа и Америка нежатся в сиськах и дилетантстве.

— Что же вы предлагаете?

— Да ничего, доктор, просто хотелось выговориться. Это очень грустно, когда эстетика заслоняется обычным животным инстинктом. Но пока есть подростки-хомячки, пока не будут гнать как самозванцев всех художников без высшего образования, мы будем иметь то, что имеем: сиськи без альтернативы.


Отсюда: zadolba.li/story/6149

---

У. Вордсворт

ТЕРН

перевод
АНДРЕЯ СЕРГЕЕВА


I

– Ты набредешь на старый Терн
И ощутишь могильный холод:
Кто, кто теперь вообразит,
Что Терн был свеж и молод!
Старик, он ростом невелик,
С двухгодовалого младенца.
Ни листьев, даже не шипов –
Одни узлы кривых сучков
Венчают отщепенца.
И, как стоячий камень, мхом
Отживший Терн оброс кругом.

II

Обросший, словно камень, мхом
Терновый куст неузнаваем:
С ветвей свисают космы мха
Унылым урожаем,
И от корней взобрался мох
К вершине бедного растенья,
И навалился на него,
И не скрывает своего
Упорного стремленья –
Несчастный Терн к земле склонить
И в ней навек похоронить.

III

Тропою горной ты взойдешь
Туда, где буря точит кручи,
Откуда в мирный дол она
Свергается сквозь тучи.
Там от тропы шагах в пяти
Заметишь Терн седой и мрачный,
И в трех шагах за ним видна
Ложбинка, что всегда полна
Водою непрозрачной:
Ей нипочем и суховей,
И жадность солнечных лучей.

IV

Но возле дряхлого куста
Ты встретишь зрелище иное:
Покрытый мхом прелестный холм
В полфута вышиною.
Он всеми красками цветет,
Какие есть под небесами,
И мнится, что его покров
Сплетен из разноцветных мхов
Девичьими руками.
Он зеленеет, как тростник,
И пышет пламенем гвоздик.

V

О Боже, что за кружева,
Какие звезды, ветви, стрелы!
Там – изумрудный завиток,
Там – луч жемчужно-белый.
И как все блещет и живет!
Зачем же рядом Терн унылый?
Что ж, может быть, и ты найдешь,
Что этот холм чертами схож
С младенческой могилой.
Но как бы ты ни рассудил,
На свете краше нет могил.

VI

Ты рвешься к Терну, к озерку,
К холму в таинственном цветенье?
Спешить нельзя, остерегись,
Умерь на время рвенье:
Там часто Женщина сидит,
И алый плащ ее пылает;
Она сидит меж озерком
И ярким маленьким холмом
И скорбно причитает:
«О, горе мне! О, горе мне!
О, горе, горе, горе мне!»

VII

Несчастная туда бредет
В любое время дня и ночи;
Там ветры дуют на нее
И звезд взирают очи;
Близ Терна Женщина сидит
И в час, когда лазурь блистает,
И в час, когда из льдистых стран
Над ней проносится буран, –
Сидит и причитает:
«О, горе мне! О, горе мне!
О, горе, горе, горе мне!»

VIII

– Молю, скажи, зачем она
При свете дня, в ночную пору,
Сквозь дождь и снег, и ураган
Взбирается на гору?
Зачем близ Терна там сидит
И в час, когда лазурь блистает,
И в час, когда из льдистых стран
Над ней проносится буран, –
Сидит и причитает?
Молю, открой мне, чем рожден
Ее унылый долгий стон?

IX

– Не знаю; никому у нас
Загадка эта не под силу.
Ты убедишься: холм похож
На детскую могилу,
И мутен пруд, и мрачен Терн.
Но прежде на краю селенья
Взгляни в ее убогий дом,
И ежели хозяйка в нем,
Тогда лови мгновенье:
При ней никто еще не смел
Войти в печальный тот предел.

X

– Но как случилось, что она
На это место год от году
Приходит под любой звездой,
В любую непогоду?
– Лет двадцать минуло с поры,
Как другу Марта Рэй вручила
Свои мечты и всю себя,
Вручила, страстно полюбя
Лихого Стива Хилла.
Как беззаботна, весела,
Как счастлива она была!

XI

Родня благословила их
И объявила день венчанья;
Но Стив другой подруге дал
Другое обещанье;
С другой подругой под венец
Пошел, ликуя, Стив беспечный.
А Марта, – от несчастных дум
В ней скоро помрачился ум,
И вспыхнул уголь вечный,
Что тайно пепелит сердца,
Но не сжигает до конца.

XII

Так полугода не прошло,
Еще листва не пожелтела,
А Марта в горы повлеклась,
Как будто что хотела
Там отыскать – иль, может, скрыть.
Все замечали поневоле,
Что в ней дитя, а разум дик
И чуть светлеет лишь на миг
От непосильной боли.
Уж лучше б умер подлый Стив,
Ее любви не оскорбив!

XIII

О, что за грусть! Вообрази,
Как помутненный ум томится,
Когда под сердцем все сильней
Младенец шевелится!
Седой Джером под Рождество
Нас удивил таким рассказом:
Что, в матери набравшись сил,
Младенец чудо сотворил,
И к ней вернулся разум,
И очи глянули светло;
А там и время подошло.

XIV

Что было дальше – знает Бог,
А из людей никто не знает;
В селенье нашем до сих пор
Толкуют и гадают,
Что было – или быть могло:
Родился ли ребенок бедный,
И коль родился, то каким,
Лишенным жизни иль живым,
И как исчез бесследно.
Но только с тех осенних дней
Уходит в горы Марта Рэй.

XV

Еще я слышал, что зимой
При вьюге, любопытства ради,
В ночи стекались смельчаки
К кладбищенской ограде:
Туда по ветру с горных круч
Слетали горькие рыданья,
А может, это из гробов
Рвались наружу мертвецов
Невнятные стенанья.
Но вряд ли был полночный стон
К несчастной Марте обращен.

XVI

Одно известно: каждый день
Наверх бредет она упорно
И там в пылающем плаще
Тоскует возле Терна.
Когда я прибыл в этот край
И ничего не знал, то вскоре
С моей подзорною трубой
Я поспешил крутой тропой
Взглянуть с горы на море.
Но смерклось так, что я не мог
Увидеть собственных сапог.

XVII

Пополз туман, полился дождь,
Мне не было пути обратно,
Тем более что ветер вдруг
Окреп десятикратно.
Я озирался, я спешил
Найти убежище от шквала,
И, что-то смутно увидав,
Я бросился туда стремглав,
И предо мной предстала –
Нет, не расселина в скале,
Но Женщина в пустынной мгле.

XVIII

Я онемел – я прочитал
Такую боль в погасшем взоре,
Что прочь бежал, а вслед неслось:
«О, горе мне! О, горе!»
Мне объяснили, что в горах
Она сидит безгласной тенью,
Но лишь луна взойдет в зенит
И воды озерка взрябит
Ночное дуновенье,
Как раздается в вышине:
«О, горе, горе, горе мне!»

XIX

– И ты не знаешь до сих пор,
Как связаны с ее судьбою
И Терн, и холм, и мутный пруд,
И веянье ночное?
– Не знаю; люди говорят,
Что мать младенца удавила,
Повесив на кривом сучке;
И говорят, что в озерке
Под полночь утопила.
Но все сойдутся на одном:
Дитя лежит под ярким мхом.

XX

Еще я слышал, будто холм
От крови пролитой багрится –
Но так с ребенком обойтись
Навряд ли мать решится.
И будто – если постоять
Над той ложбинкою нагорной,
На дне дитя увидишь ты,
И различишь его черты,
И встретишь взгляд упорный:
Какой бы в небе ни был час,
Дитя с тебя не сводит глаз.

XXI

И кто-то гневом воспылал
И стал взывать о правосудье;
И вот с лопатами в руках
К холму явились люди.
Но в тот же миг перед толпой
Цветные мхи зашевелились,
И на полста шагов вокруг
Трава затрепетала вдруг,
И люди отступились.
Но все уверены в одном:
Дитя зарыто под холмом.

XXII

Не знаю, так оно иль нет;
Но только Терн по произволу
Тяжелых злобных гроздьев мха
Все время гнется долу;
И сам я слышал с горных круч
Несчастной Марты причитанья;
И днем, и в тишине ночной
Под ясной блещущей луной
Проносятся рыданья:
«О, горе мне! О, горе мне!
О, горе, горе, горе мне!»

@музыка: Наталья Маркова - О чем ты плачешь

@настроение: созерцательное

@темы: Стихи

---

11.02.2012 в 01:07

Пишет  Джесс:

Логично )))

10.02.2012 в 22:21

Пишет  nottgren:

По-другому и не скажешь

10.02.2012 в 19:38

Пишет  Theo(dora):

---

Генрих Гейне "Лорелей"

Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущен;
Давно не дает покою
Мне сказка старых времён.

Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор;
В вечерних лучах алеют
Вершины далеких гор.

Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы.

Златым убирает гребнем.
И песню поёт она:
В её чудесном пенье
Тревога затаена.

Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.

Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.

перевод Александра Блока

@темы: стихи

---

09.09.2011 в 00:02

Пишет  Crazy Sage:

Это офигенно. Сто лет моды лондона за сто секунд танца.

---

Как-то у меня тут все запущено... Бабота, отдых, работа, отдых... Не пишется тут и все..

---

Мне провели мастер-класс по декупажу, сводили в кино и купили гипно-шарик. Сижу, залипаю...

---

08.09.2011 в 10:53

Пишет  Ивди Райдо:

мобъ)))

04.09.2011 в 19:23

Пишет  Narviniel:

А, и вот еще
1. Вы отмечаетесь в комментариях.
2. Я в ответ называю три вещи, за которые вы мне нравитесь.
3. А вы в ответ - копируете этот флешмоб у себя и ждёте.

---

Заклнчила учебу, осталось обходной подписать и получить диплом. В воскресенье умудрилась простудиться, теперь сижу дома, зрение вычленяет только самое необходимое, нюх и вкусовые рецепторы не вычленяют вообще ничего. Плохо...

---

"Я попросил Бога забрать мою гордыню, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что гордыню не забирают, от нее отказываются.
Я попросил Бога вылечить мою дочь, прикованную к постели недугом, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что душа ее вылечена, а тело все равно умрет.
Я попросил Бога даровать мне терпение, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что терпение - результат испытаний, его не дают, а
заслуживают.
Я попросил Бога подарить мне счастье, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что дает благословение, а буду ли я счастлив, зависит от
меня.
Я попросил Бога уберечь меня от боли, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что страдание отделяет человека от мирских забот и
приближает к Нему.
Я попросил Бога духовного роста, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что дух должен вырасти сам, а Он лишь будет подрезать меня,
чтобы заставить плодоносить.
Я попросил Бога помочь мне любить других так же, как он любит меня.
И Бог сказал: "Наконец-то ты понял, о чем надо просить..."
Я просил сил, и Бог послал мне испытание, чтобы закалить меня.
Я просил мудрости, и Бог послал мне проблемы,
над которыми приходится ломать голову.
Я просил мужества, и Бог послал мне опасности.
Я просил любви, и Бог послал нуждающихся в моей помощи.
Я просил благ, и Бог дал мне возможность.
Я не получил ничего из того, что просил.
Я получил все, что мне было нужно.
Бог внял моим молитвам!"

---

Можно поздравлять. Не препятствую.

---

Нашла по дороге из техникума магазинчик одежды. Секонд, из хороших. Но при этом дешевый. Очень дешевый. И там есть нормальные брюки и джинсы. Цена - от 60 р. Называется, "Стиляги"
Эх, не хочется мне, чтобы он захирел...

---

Сегодня я поняла, что в моде не красивые и изящные фентезийные платья, а эстетичное фентези-рванье... Из двух предлагаемых мной эскизов на дипломную работу было одобренно именно оно.

---

Атеизм. Мое мнение.

По-моему у атеизма две возможные причины, либо он от того, что в жизни у человека еще не случилось чего-то такого, что он не может вынести в одиночку, либо случилось и это его озлобило (но это уже мнимый атеизм).